Роксана с яростью набросилась на Фишер. Натиск ее оказался настолько стремителен, что Изабель пришлось отступить. Хок попытался защитить жену, но на него тут же набросились Пайк и Да-Силва. Пайк орудовал топором, а Да-Силва дубинкой.

Роксана наносила удары и парировала выпады Фишер. Она теснила и теснила ее, пока та не прижалась спиной к стене — дальше отступать было некуда. Фишер отлично владела мечом, но Роксана тоже была опытным, нечеловечески сильным бойцом и редко когда уставала.

Отчаяние на мгновение придало Фишер новые силы, она сделала выпад и рассекла мечом кожаную куртку наемницы, нанеся ей длинную, но неглубокую рану вдоль ребер. Роксана даже не поморщилась, а ее ответная атака снова прижала Фишер к стене. Силы Изабель начали убывать, и как раз в этот момент сбоку возник еще один наемник и оглушил ее эфесом меча. Из рассеченной раны потекла кровь. Роксана и наемник ударили ее еще раз, и Изабель, потеряв сознание, упала на булыжник. Роксана пнула ее башмаком в голову и рассмеялась.

Хок, увидев, что жена упала, гневно зарычал. Он яростно взмахнул топором, и Пайк был вынужден отступить — топор Хока пробил доспехи Пайка, и тот упал. Хок шагнул вперед, чтобы добить врага, но в этот момент взметнулась дубинка Да-Силвы. Хок отшатнулся и издал воинственный клич, призывая противника подойти поближе. Адамант сражался мечом, удерживая наемников на расстоянии. Ему казалось, что их целью было не убить его, а взять в плен. Тем не менее они рубили Адаманта точно так же, как плотник обрабатывает деревянный чурбан. Кровь лилась из его ран, заливая нарядную одежду. Сзади раздался крик Даниель, и Адамант увидел, как она отчаянно, из последних сил борется с усмехающимся наемником. Адамант пронзил насильника мечом, вызвав гнев и желание отомстить за товарища у нападавших. На Адаманта обрушилась лавина ударов, и он понял, что долго не сможет продержаться. Один из наемников выбил из его рук оружие и сделал выпад. Даниель вскрикнула и бросилась вперед, чтобы защитить мужа. Она ухватилась обеими руками за лезвие меча и упала. Адамант хрипло вскрикнул, поднял меч и проткнул наемника, ранившего его жену, но на его месте оказались двое других, и их лица не обещали ничего хорошего. В отчаянии Адамант поднял голову и закричал, обращаясь к темному небу:

— Черт тебя побери, Мортис! Ты обещал защищать нас! Помоги!

Наемники ошеломленно застыли на месте. И вдруг изо рта у них хлынула кровь, они стали падать на землю, беспомощно суча ногами и корчась от мук. Адамант округлившимися глазами смотрел, как налетчики падают один за другим, сотрясаемые спазмами и харкая кровью. Через несколько секунд все было кончено. Адамант склонился над Даниель. Он взял ее за руку, и она в ответ крепко сжала его ладонь. Дыхание Даниель было частым и неровным, лицо покрылось потом.

— От меня одни неприятности? — прошептала она.

— Молчи, — мягко сказал Адамант. — Надо показать твою рану доктору.

Даниель покачала головой.

— Немножко поздновато, Джеймс. Прости меня.

— За что?

— За все.

— Мне не за что прощать тебя, Денни. Лучше помолчи и побереги силы.

Даниель внезапно глубоко вздохнула и прижала ладонь к ране. Сердце Адаманта чуть не остановилось, прежде чем он понял, что она удивленно улыбается.

— Моя рана… она больше не болит. Что произошло, Джеймс?

«Просто я сделал свою работу, — прозвучал внутри них тихий голос Мортиса. — Рана исцелена. Но вам лучше как можно скорее отправиться домой. Я почти исчерпал свои силы и не знаю, как долго смогу защищать вас».

Его голос стих. Адамант, ошалевший от счастья, помог Даниель подняться на ноги и огляделся. Вокруг лежали мертвые и умирающие, он опять помрачнел и хрипло спросил у Хока:

— Где Беркло и Кинсайд?

— Мертвы, — ответил Хок.

— А ваша жена?

— Ее схватили. Должно быть, Роксана и двое ее дружков тоже находятся под магической защитой.

Адамант устало потер раскалывающуюся голову.

— Мне очень жаль. Столько погибших, и все из-за меня.

Хок повернулся и поглядел на него яростным взглядом.

— Не говорите чепухи! За все отвечает только один человек — Хардкастл. А Изабель не погибла, и я хочу освободить ее. Вы с Даниель сумеете добраться до дома без меня?

— Думаю, что да. Мортис снова охраняет нас.

— Хорошо. Идите домой и никуда не выходите, пока не станут известны результаты выборов. Я найду Изабель, а затем нанесу визит Хардкастлу. Это уже не политика. Это личное дело.

Стефан Медлей сидел на грязной кровати в тускло освещенной комнате, уставясь перед собой невидящим взором. Он сидел так с тех пор, как ушла Роксана, пытался понять, что ему делать дальше, но не мог ни на чем сосредоточиться. Всего за несколько мгновений весь его мир рухнул, и он остался один в грязной маленькой таверне, в которую ни за что не вошел бы при дневном свете.

Когда он бывал здесь с Роксаной, все выглядело совсем иначе. Тогда они смотрели только друг на друга. Теперь же он впервые заметил, как здесь бедно и убого. Еще хуже было на душе. Он устало потер разболевшиеся виски и попытался собраться с мыслями. Ему небезопасно находиться в Хейвене. У Адаманта нет выбора — он уверен, что Медлей переметнулся на сторону врага. К тому же он первоклассный дуэлянт. Даже если допустить, что Адамант не станет убивать человека, который когда-то был его другом, вес равно в партии Реформ много тех, кто ненавидит предателей и скор на расправу.

Предатель. Слово грубое, но верное.

Хардкастл тоже начнет искать его, как только Роксана расскажет, что он не собирается переходить на его сторону. Медлей слишком долго оскорблял Хардкастла и слишком часто расстраивал его планы. А всем известно, что этот человек никогда не прощает обид.

Медлей задумался. Если у него так много врагов, то нет никаких шансов, что ему вообще удастся выбраться из Хейвена. А, с другой стороны, если серьезно, хочет ли он покинуть Хейвен? Здесь, конечно, помойная яма, а не город, но это его родина. Все, кого он знал, все, что его интересовало, находилось в Хейвене.

Но теперь для него все кончено. Он сжег мосты ради любви к женщине, которая не любила его. Друзья отрекутся от него, карьера закончена, будущее… Медлей вздохнул и опустил голову на руки. Ему хотелось заплакать, но даже на слезы не осталось сил.

В его жизни почти не было женщин. Судя по всему, их не интересовал тихий молодой человек, который увлекался только политикой. Юные красавицы, с их играми и смехом, с их простодушием, уходили к другим мужчинам, а Медлей оставался один. Он, правда, знал нескольких женщин, которые видели в нем потенциального делового партнера. В Хейвене брак по-прежнему был наилучшим способом улучшить материальное и общественное положение. Иногда Медлей чувствовал себя так одиноко, что его искушало желание ответить «да», согласиться вступить в брак с женщиной, которую нашла для него семья, но в последний момент он отказывался, потому что не мог поступиться своей гордостью. Больше у него ничего не было Но Роксана… Роксана — это совсем другое. Она не пустоголовая, напудренная и надушенная девица из новой аристократии. Не расчетливая женщина, рассматривающая брак как выгодную сделку. Роксана сверкала, словно бриллиант, и знала, что такое настоящая свобода. Находясь рядом с ней, ощущаешь радость жизни во всей полноте. Стефан мог раскрыть перед Роксаной свою душу, мог сказать ей то, чего не сказал бы никому другому. Он никогда не был так счастлив, как в те драгоценные мгновения встреч, которые проводил вместе с ней! Он никогда их не забудет…

Оглядываясь назад, Медлей еще раз убедился, что ничего не понимает в женщинах. Ведь легко было догадаться, что девушка, ставшая живой легендой, ничего не сможет найти в таком человеке, как он. Роксана со своей красотой и славой была достойна иметь партнером такого же героя, как она сама. Зачем ей обращать внимание на заурядного второстепенного политика, каких полно в городе? Как он вообще мог поверить, что небезразличен ей?